Одна таблетка – это важно

Меня часто спрашивают, принимаю ли я АРВ-терапию? Пока нет, но скоро буду. После этого обычно следует вопрос: «Почему? Не дают?» Объясняю.

Дают. В России обязательное назначение препаратов ждет тех, у кого низкий имунный статус и высокая вирусная нагрузка. Те, кто, как и я, могут похвастаться относительно низкой вирусной нагрузкой и высоким количеством клеток иммунитета, могут не принимать лекарства, пока не прижмет. Это может длиться годами: семь-десять лет. Но если человек захочет раньше (это как раз мой случай), ему не откажут. По крайней мере, в Петербурге – лекарства есть.

Следующий логичный вопрос: почему же не все люди хотят лечиться?

Попытайтесь вспомнить свой последний больничный – грипп, ОРВИ, ангину… Сколько таблеток вы принимали – одну, две, пять? В общем-то, какая разница, главное, чтобы действовало. Одна-две недели – все проходит.

В зависимости от индивидуальной схемы лечения, ВИЧ-положительный человек в России, в среднем, принимает от трех до пяти таблеток ежедневно. По два раза. По будильнику. Шаг влево, шаг вправо – вирус тут же вырабатывает устойчивость к препаратам и схему приходится менять. А это – снова привыкание, сопряженное с побочными эффектами.

Кстати о побочках. Это один из самых волнующих вопросов для тех, кто готовится к лечению, и одна из самых популярных причин отказа от него. Легенды и мифы о побочных эффектах от препаратов давно идут на десятки, если не на сотни. Но мифы на пустом месте не рождаются. Действительно, бывают случаи, когда побочные эффекты настолько сильные, что людям приходится менять схему лечения.

Прием АРТ снижает вирусную нагрузку до нуля. Но слишком большой ценой. Прием лекарств – это тяжелый труд. Более того, это зависимость – физическая и психологическая: от графика приема, от наличия лекарств, от их качества. Именно поэтому я говорю людям: не надевайте презерватив, если хотите всю оставшуюся жизнь подчинить лекарству и дергаться из-за каждого сообщения о перебоях в том или ином регионе. А вдруг следующим окажется ваш? Если у вас ипохондрия – тогда я могу только посочувствовать. Я знаю, что это такое.

Что мне делать? Не принимать лекарства? Нет. Для меня лучше сделать это сейчас, когда все более-менее в порядке, чем все равно это сделать [начать терапию], но после того, как окажусь в больнице с рухнувшей «имункой» (иммунный статус – прим.) Да, я многое делаю в последний момент, но это не совсем подходящий случай.

Почему важно обновить список ЖНВЛП?

Потому что тогда я смогу принимать не шесть таблеток, а одну. Не два раза в день, а один раз в день. Это снизит количество возможных побочных эффектов и поводов для замены схем препаратов.

Это практически исключит возможность того, что люди, проходящие терапию, в какой-то момент поднимут руку и скажут: «Ну и хрен с ним, с этим лечением», наплевав на то, что у них вновь вырастет вирусная нагрузка до того уровня, с которого они начинали. То есть наплевав на то, что они могут умереть.

Это снизит уровень страха перед лечением и самостигматизации: «На работе увидят, что я каждый день принимаю таблетки горстями, что-то заподозрят».

Когда-то, когда деревья были большими, столь же большим было и количество коробок лекарств, которое выдавали людям, живущим с ВИЧ на месяц. Сейчас оно снизилось в разы. Но ведь это не предел, как мы видим. Можно еще. А внесение в перечень препаратов от гепатита С, которые вообще не выдаются, могло бы стать настоящим прорывом.

Автор: Борис Конаков